стянуты к аптеке, где группа прикрытия вела затяжной бой. До депо им не встретился ни один патруль. Машину они бросили на пустыре за строительными складами.

Николай помог Павлу выбраться из салона. Рана оказалась глубокой, похоже, зацепило вену, и молодого человека пошатывало от потери крови.

Пришлось подождать, пока Дмитрий слил из бака бензин и поджог «форд». Гудящий факел взметнулся вверх, ухнул глухой взрыв, и от машины осталась груда искореженного металла.

Выбравшись на Деповскую, они попробовали перехватить такси, но, как назло, ни одного не было. Павел уже с трудом держался на ногах, голова кружилась, от навалившейся жажды пересохло горло. Повязка быстро набухала кровью, бурые пятна просачивались на плащ. Редкие прохожие с удивлением косились на них.

– Коля, как хочешь, лови машину, – распорядился Дмитрий. – Иначе мы не дойдем.

Он довел Павла до ближайшего двора и усадил на лавку. Минуты казались вечностью. Наконец показался Николай. Энергичный взмах руки показывал: можно идти. Дмитрий стащил с себя плащ, укутал им Павла и повел к такси. Усадив его на заднее сиденье, он бросил шоферу:

– Землячок, нам к «Мутному глазу»!

Таксист весело заметил:

– Однако хорошо гуляете, ребята!

– Грех жаловаться! Подбросишь с ветерком, и тебе нальем, – поторопил Николай.

– Не откажусь, – хмыкнул таксист, и машина понеслась.

«Мутный глаз» знали все в Харбине. На самом деле эта рюмочная носила другое название, но какое именно – никто не помнил. Здесь подавали пиво с «прицепом», и самый трезвый взгляд быстро становился мутным.

Для подпольщиков главное преимущество было в том, что рюмочная находилась в двух шагах от дома Свидерского.

Таксист знал свое дело. Со свистом подрезая повороты, он всякий раз притормаживал, когда навстречу мчались полицейские машины и грузовики с солдатами. Власти предпринимали все возможное, чтобы не дать боевикам вырваться из кольца. Дмитрий молил Бога, в которого не верил, чтобы машину не остановил патруль, но таксист повода не давал.

Наконец впереди показался бронзовый Асклепий. Можно было перевести дух. Дмитрий вместе с Павлом сошел у рюмочной, а Николай поехал к Дервишу, чтобы разузнать обстановку.

Слухи о перестрелке разнеслись по Харбину со скоростью лесного пожара. Знали о ней и Свидерские. Они и без того сидели как на иголках, а теперь и вовсе не находили себе места. Когда в дверях зазвенел колокольчик, аптекарь, несмотря на свой возраст, первым оказался у двери. Вслед за ним по лестнице скатилась Аннушка. Увидев раненого Павла, она побледнела.

– Аня, бинты и воду! Павла в кабинет! – распорядился Свидерский.

Девушка бросилась за бинтами. Дмитрий, подхватив под мышки обессилившего Павла, потащил его наверх. В кабинете они со Свидерским уложили Павла на кушетку. Подоспевшая Аннушка помогла отцу обработать рану.

После перевязки Павел почувствовал себя лучше, он даже сделал попытку приподняться.

– Лежи, лежи, герой! Еще успеешь набегаться! Сейчас примешь успокоительное и заснешь как убитый, – повеселел Свидерский.

Поискав в шкафу, Аннушка нашла аптечный бутылек с желтоватой жидкостью и отлила в мензурку.

– Мало! Это только воробью горло промочить, – заворчал аптекарь.

– Пап, да я еще налью, – пообещала девушка.

Павел невольно поморщился, почувствовав запах багульника и валерьяны.

– Пей, пей! Только здоровее станешь, – подмигнул ему Свидерский.

На вкус снадобье оказалось вполне сносным. Сухость в горле прошла, и через несколько минут по телу разлилась приятная истома. Глаза начали слипаться, голоса доносились как сквозь вату. Последнее, что он запомнил, – склонившееся над ним лицо Аннушки.

– Кажется, уснул, – сказала она и бережно поправила подушку.

– Проспит до утра как убитый, – заверил Свидерский.

– Тогда мне пора, – заторопился Дмитрий. – Надо узнать, что с ребятами.

– Будь осторожен! – предупредила девушка.

– За Павла не волнуйся, мы присмотрим, – сказал аптекарь, провожая Дмитрия к черному ходу.

Приоткрыв дверь, Дмитрий прислушался к тому, что происходило у дома. Слабый дождь тихо стучал по крыше, в дырявых водосточных трубах заунывно свистел ветер. Слух не уловил ничего подозрительного – можно идти.

Чтобы пересечь двор, хватило нескольких шагов. На соседней улице тоже было спокойно, но ближе к центру в глазах зарябило от мундиров. Патрули трясли пассажиров на стоянках такси, рикши попрятались, поэтому весь путь до резервной явочной квартиры Дмитрий проделал пешком.

К тому времени, когда он добрался до нее, уже стемнело. По комнате из угла в угол ходил Дервиш, на стульях сидели Николай и двое незнакомых Дмитрию ребят из группы прикрытия. Судя по их подавленному виду, операция провалилась. Погиб шофер Люшкова, однако сам он не получил ни царапины – его словно заговорили. Подпольщики понесли серьезные потери – двое убитых, трое раненых и еще двое в руках полиции. И счет потерям, как полагал Дервиш, мог продолжиться. Дулепов теперь точно знал, кого искать в харбинской конторе фармацевтической компании.

Остаток дня они провели, как на раскаленной сковородке. И только к ближе к ночи, когда никаких новостей, к счастью, не поступило, Дервиш с Дмитрием отправились к Свидерским.

Павел уже был на ногах – видно, зелье аптекаря не подействовало как надо. Но все же он восстановил силы, рана напоминала о себе лишь неприятным зудом. Выглядел Павел неважно. Правая щека вздулась, левый глаз затянул багрово-лиловый синяк. В таком виде выходить на улицу и тем более появляться в конторе было опасно. Но подпольщика мучило не это. Он не знал, что стало с Люшковым. Достигли ли пули цели? Кроме того, он беспокоился о ребятах, принявших бой. Но Дервиш молчал. В тусклом свете его лицо напоминало восковую маску. Молчал и Дмитрий.

– Вокруг чисто! – сказал поднявшийся вслед за ними в кабинет Свидерский. – Аннушка дежурит внизу. Если что, она предупредит.

Дервиш искоса глянул на Павла и, кивнув на повязку, спросил:

– Как чувствуешь?

– Вроде ничего, а как у ребят?

– У них хуже, – неопределенно ответил резидент.

– Что с ними?

– Есть раненые, есть убитые. Володю и Антона взяли, – мрачно обронил Дмитрий.

– Да?.. А Люшков? – с надеждой спросил Павел.

– А что Люшков? Жив, сволочь!

– Не может быть! Я в него всю обойму всадил.

– А вот может! – сорвался Дмитрий. – Сопли не надо было жевать, стрелял бы сразу в эту сволочь! А сейчас этот гад вместе с Дулеповым наших ребят в контрразведке наизнанку выворачивает!

Павел опешил. Его растерянный взгляд метался между Дмитрием и Дервишем, с губ срывались обрывки бессвязных слов:

– Люшков… Живой… Я… Но… Не мог…

– Что не мог? – Дмитрий выплеснул на Павла накопившуюся за эти часы горечь. – А Володя смог, когда твою задницу прикрывал?!

– Дмитрий, перестань! – строго сказал Дервиш.

– Может, мне ему еще спасибо сказать? Таких ребят потеряли, а у него, видите ли, ручки затряслись!

– Ты… Ты